Людей на площади сортировали как скотину. Немецкий полковник проверял пропуска... Властным движением её оттесняют к приговоренным на смерть. Уже смирившись с судьбой, она мляво опустилась на землю. Группа смертников уже пополнилась новыми потенциальными жертвами - пожилыми людьми, женщинами с младенцами, молодыми девчатами. Текли часы изнурительного ожидания. Вот-вот акция закончится. Что дальше? Она прощалась с семьёй, Перемышлянами, Влодком. "Матушка Божья! Спасай..." Кто-то властно хватает её за руку. Как-будто сквозь сон слышит родной голос "Ходи!". Это Оскард. Брат всё-же осмелился и вдруг подошёл к офицеру. Тот оглянулся вокруг. Никого из немцев поблизости не было. "Забери её и быстро убегайте". С той группы, предназначенной к уничтожению, Фаина единственная спасшаяся. "Матушка Божья..." Они бежали улицей со всей прыти в направлении дома знакомых украинцев. Там скрывается мать, ещё кто-то из родственников...
...Убегать ей необходимо. Если не в Видно, то в какое-нибудб далёкое от Перемышлян село.
Унив... Клуня из плетёной лозы, посередине - яма. Там её "помещение" днём. Ночбю Анну забирали в дом. Удивительно, но она приспособилась к такому способу жизни (если можно это считать жизнью). Человек способен на многое, если имеет веру хоть с горчичку. Где-то она вычитала, что человек с твёрдой верой может ворочать горы и двигать города... Так говорит ей новый Бог. Он сотворил великое дело - спас её из лап смерти. На коленях Анна ревностно проговаривала "Отче Наш", "Богородице Дево", "Верую", "Помилуй мя, Боже". Со временем добавлялись другие молитвы, проговаривала их ежедневно утром и вечером. Сквозь плетёные стены пробивалось золотое солнышко. Лучик скользонул по стене и замер. Сама не заметила, как избавилась от страха и беспокойства. Показалось Анне, что это уже не она, а некто совсем другой сидит в оболочке её тела. Тот "другой" получил способность ревностной молитвы. Вселилась надежда: буду жить.
Унивский монастырь студитов встретил настороженною тишиною. Со всех сторон девушку обступали темень и тишина.
- Слава Иисусу Христу! - кто-то вошёл. Мигнула электрическая жаровка, выхватив лицо. Анна узнала. Это был брат Матковский. Монах попросил встать. Что за проблема подняться со стула! Да она может и к потолку подпрыгнуть. Но это было раньше, в прежней жизни. С огромным усилием, преодолевая нестерпимые боли, возводится Анна. Ноги как деревянные, в глазах темень, голова идёт кругом. Полугодовое сидение в яме ещё долго будет напоминать о себе болями тела и души.
Лоб ей повязали бинтом, на голову накинули чёрную длинную шаль, на плечи лёг чёрный плащ. "Идите за мной", - услышала голос монаха. Перейдя через узкое подворье, они зашли в середину в церковь. Анна еле ступала. Ноги не слушались её, были как мёртвые, а ночь такая тёмная. В храме маленькая оливная лампада кидала слабый отблеск света на позолоченный образ Матери Божьей. Когда тьма немного развеялась, и взгляд стал привыкать к свету, Анна усмотрела в глубине церкви тёмный силуэт. Это была настоятельница студиток с. Теодора. Брат Матковский подвёл закутанную в чёрное девушку к монахине.
- Я уже жду вас, - приветливо промолвила настоятельница. Анна лишь усмехнулась в ответ. Не находила слов, да и были ли они нужны?
- Помолимся на новую дорогу, - прошептал монах, встав на колени, а за ним и монахиня. Невольно, она уверена, что всё-же невольно, подкосились её ноги. Анна стала на колени, возведя глаза на образ Пречистой Девы Марии. Из глубины души изливалась молитва: "Матушка Божья! Все прибегают к Тебе и просят о помощи и опеке. И я, хоть Тебя не знаю, прошу, возьми меня, сироту, под Свою опеку, и делай со мною, что Сама хочешь". В молитвенном забытии пребывала она долго. Даже с. Теодора не сдержалась, тихо подошла, положив на плечо руку, сказала: "Пошли уже".
На фоне сельских хат высокое двухэтажное здание выгодно выделяется. Настоятельница привела её в тёплую комнату. Позади шесть месяцев в яме глубиной в один метр. Шесть долгих месяцев... Над кроватью висела икона Спасителя. Упала на колени, начало ревностно молиться. Была невыспавшаяся, мысли путались: отец, батья, мать, яма... Губы шептали слова, щедро умытые слезами. и как-бы из тумана услышала голос: "Если твой папа не будет жить, твоё место тут...".
...Слова запечатлелись навечно в память, их не стёрли ни приближающиеся события, ни позднейшие десятилетия, отпущенные ей судьбой. Такое не забывается. И таким не пренебрегают. Лишь сквозь года она поняла, что сам Дух Святой был её проводником и просветителем. Первый шаг к Христу она сделала в яме. Как будто давняя христианка, прячась в катакомбах, где постепенно укреплялся её дух.
